Емельян Пугачев (Книга 3)   ::   Шишков Вячеслав

- буйно выкрикивала она и никого уже не примечала: ни плачущего отца с Толкачихой, ни брата Адриана.

- Господи, боже наш... Что с нами будет, что будет! - скулила Толкачиха, ей вторил старый Пётр.

Адриан надрывался из сенец, наваливаясь плечом на дверь:

- Родитель-батюшка, сестрица! Заперли нас...

Устинья, не выпуская из рук ножа, металась от стены к стене, искажённое отчаяньем лицо её то вспыхивало, то белело. Вдруг она увидела в окно привязанную у прясла лошадь под седлом, сильным ударом распахнула раму, выпрыгнула из второго этажа на улицу и, доскочив к коню, занесла в стремя ногу... Крепкие руки схватили её сзади:

- Стой, баба!

И ещё набежали казаки. Устинья, ослабев в неравной борьбе, взмолилась:

- Батюшка! Царь-государь! Пошто ты оставил меня? Пошто спокинул свою молодёшеньку?!.

Только тут она пришла в себя, из глаз её разом хлынули слезы.

Когда сумерки сгустились, шумная толпа, главным образом зажиточных и степенных казаков, подступила с ретраншементу. Симонов скомандовал: "Огонь!", и по толпе загрохотали крепостные пушки. Мятежники подняли белый флаг и закричали:

- Не стреляйте!.. Мы с повинной! Признаём её величество государыню Екатерину...

- Выдавайте главных предводителей! - в свою очередь закричал с валу немало изумлённый Симонов.

- Ведут, ведут!.. Из кузни всех наших смутьянов ведут... откликнулись казаки.