Горение (полностью)   ::   Семенов Юлиан Семенович

Станислава постучала костяшками пальцев о дерево. Заметив это, Мацей Грыбас положил свою большую, сухую ладонь на руку девушки:

- Не волнуйся. Получил. Я сердцем чувствую.

Обернувшись, Винценты сказал половому:

- Четыре чая и рогаликов, будьте любезны.

- Господи, - вздохнула Софья, - только б получил...

- Не вздумай при нем произнести слово "господи", - улыбнулся Грыбас, - он не жалует ксендзов и может посчитать тебя скрытой клерикалкой - с его-то бескомпромиссной открытостью.

- А мне говорили, что он в юности хотел стать ксендзом...

- Пилсудский тоже хочет стать социалистом, - ответил Винценты.

- Нет, а правда, Юзеф хотел быть ксендзом? - продолжала спрашивать Софья.

- Правда. А когда понял, что возлюбленная, тоже гимназистка, равнодушна к нему, решил стреляться.

Матушевский покачал головой:

- Любовь к работе революционеров неприложима.

- Винценты, - сказала девушка, - если вы когда-нибудь скажете подобное моим подругам по кружку, вам перестанут верить.

- Да?

- Да, - убежденно ответила Софья. - Навсегда.

- Почему? - спросил Грыбас.

- Потому что революция - это любовь.

- Якуб очень смеялся, - сказал Винценты, вспомнив свою последнюю встречу с Окуцким, - когда я сказал ему, что ты организовала кружок из модисток.

Красивое, ломкое лицо Софьи Тшедецкой ожесточилось: бывает особая грань духовного состояния, когда человек меняется в долю мгновения.