JК
Город мелодичных колокольчиков (Великий Моурави - 6) :: Антоновская Анна Арнольдовна
Страница: 332 из 1001" имярек. А над травами пальцем водит: "Семьдесят суставов, семьдесят недугов и всякие недужки, праведный чудотворец, утиши те болезни и притчю".
- Господи, умилосердися! Прибавь сил и разума в делах посольских - все свершить царскому наказу да с отпускной грамотой и легким сердцем Москву златоглавую узреть.
Подьячий хотел было осенить себя крестным знамением, но столкнулся со взглядом перешагнувшего порог Меркушки и в сердцах плюнул:
- Как я из конюшни вышел, не ты в хоромину вошел?
- Я.
- Чтоб тебе!
- Вины за собой не ведаю.
- Так ли?
- Так! Потому за христианина пришел ратовать, за казака.
- Православного?
- За донского атамана Бурсака Вавилу.
- А где... ох, бок заломило... казак? Схоронился где?
- На катарге султановой, цепью прикрылся.
Семен Яковлев ощутил, как мурашки забегали у него по спине: "Слыханное ли дело! Против наказа царева встать! Рухлядь! Москве со Стамбулом дружбу крепить, ворогов заодин под меч класть! А донцы предерзки - турецкие корабли ватажут, государеву имени бесчестие творят! Струги бы сжечь да клинки обломать их!" И отрезал:
- Зря, Меркушка, тебе такое дело всчинать.
- Я не за сукна и парчу, не за корм и водку.
- Быть тебе в опале и жестоком наказанье!
- Привесть к Москве... ох, юрьеву траву б... безо всякие оположки и без поноровки.
- Заодно ставь меня в Приказе сыскных дел! - рванул себя за ворот Меркушка.
- Господи, умилосердися! Прибавь сил и разума в делах посольских - все свершить царскому наказу да с отпускной грамотой и легким сердцем Москву златоглавую узреть.
Подьячий хотел было осенить себя крестным знамением, но столкнулся со взглядом перешагнувшего порог Меркушки и в сердцах плюнул:
- Как я из конюшни вышел, не ты в хоромину вошел?
- Я.
- Чтоб тебе!
- Вины за собой не ведаю.
- Так ли?
- Так! Потому за христианина пришел ратовать, за казака.
- Православного?
- За донского атамана Бурсака Вавилу.
- А где... ох, бок заломило... казак? Схоронился где?
- На катарге султановой, цепью прикрылся.
Семен Яковлев ощутил, как мурашки забегали у него по спине: "Слыханное ли дело! Против наказа царева встать! Рухлядь! Москве со Стамбулом дружбу крепить, ворогов заодин под меч класть! А донцы предерзки - турецкие корабли ватажут, государеву имени бесчестие творят! Струги бы сжечь да клинки обломать их!" И отрезал:
- Зря, Меркушка, тебе такое дело всчинать.
- Я не за сукна и парчу, не за корм и водку.
- Быть тебе в опале и жестоком наказанье!
- Привесть к Москве... ох, юрьеву траву б... безо всякие оположки и без поноровки.
- Заодно ставь меня в Приказе сыскных дел! - рванул себя за ворот Меркушка.