Графиня де Монсоро (Том 2)   ::   Дюма Александр

Справедливости ради мы вынуждены сказать, что, несмотря на глубочайшее уважение прихожан к обращенной Марии Египетской, многие почтенные женщины округи считали, что художник мог бы поместить этот эпизод где-нибудь в другом месте или хотя бы передать его во так бесхитростно; при этом они ссылались на то или, вернее сказать, красноречиво умалчивали о том, что некоторые подробности фрески слишком часто привлекают взоры юных приказчиков, которых их хозяева, суконщики, приводят в церковь по воскресеньям и на праздники. Бюсси поглядел на Одуэна, тот, на мгновение превратившись в юного приказчика, с превеликим вниманием разглядывал эту фреску. - Ты что, собирался пробудить во мне анакреонистические мысли твоей часовней святой Марии Египетской? - спросил Бюсси. - Если это так, то ты ошибся. Надо было привести сюда монахов или школьников. - Боже упаси, - сказал Одуэн. - Omnis cogitatio libi-dinosa cerebrum inficit "Всякая сладострастная мысль вредит уму (лат.).". - А зачем же тогда?.. - Проклятие! Не глаза же выкалывать себе, прежде чем войти сюда. - Послушай, ведь ты привел меня не для того, чтобы показать мне колени святой Марии Египетской, а с какой-то другой целью, правда? - Только для этого, черт возьми! - сказал Реми. - Ну что ж, тогда пойдем, я на них уже насмотрелся. - Терпение! Служба кончается. Если мы выйдем сейчас, мы обеспокоим молящихся. И Одуэн легонько придержал Бюсси за локоть. - Ну вот, все и выходят, - сказал Реми. - Поступим и мы так же, коль вы не возражаете. Бюсси с заметно безразличным и рассеянным видом направился к двери. - Да вы этак и святой воды забудете взять. Где ваша голова, черт возьми? - сказал Одуэн. Бюсси послушно, как ребенок, пошел к колонне, в которую была вделана чаша с освященной водой. Одуэн воспользовался этим, чтобы сделать условный знак какой-то женщине, и она при виде жеста молодого лекаря, в свою очередь, направилась к той же самой колонне.