JК
Игры писателей. Неизданный Бомарше. :: Радзинский Эдвард
Страница: 225 из 304Фигаро, текст за обоих!
Фигаро начал монотонно читать:
– «Вы что же, вправду никогда не спите, лейтенант? Ремарка: лейтенант только пожал плечами и сказал:
– Вы не находите, что жизнь слишком коротка, чтобы ее просыпать? Три часа на сон – это три часа, выброшенных из жизни. Поверьте, и это – мотовство...
Ремарка: Казот заметил книгу в руках лейтенанта.
– Что вы читаете?
– Кодекс Юстиниана. Я не читаю – учу наизусть.
– Зачем?
– Это мне пригодится.
– Вы хотите... издавать законы?
– Скорее, управлять теми, кто будет их издавать.
Ремарка: добрый Казот был несколько растерян. Но, помолчав, спросил:
– Как вы относитесь к королю?
– Я не могу его понять.
– А именно?
– Как он мог разрешить увезти себя в Париж? Как он мог покориться толпе черни, пришедшей в Версаль?
– Но что он мог поделать?
– Поставить две пушки у ограды и одну напротив центрального балкона. Три выстрела, уверяю, рассеяли бы эту сволочь!
– Но это были женщины! Они пришли просить хлеба!
– Пушки не занимаются определением пола. Пушки стреляют.
– Людовик – добрый король. Он не мог..
– Когда я слышу. «Добрый король», я говорю: «Какое неудачное в стране правление». Но скоро настоящая власть вернется во Францию.
– Вы думаете?
– Уверен. Люди уже устали от свободы. Свобода предполагает личную ответственность. Вы плохо спите, вы говорите себе «Так ли я живу, и почему кто-то живет лучше и преуспел больше?» Совесть, страдание и, главное, ощущение собственной неполноценности... эти итоги свободы мучают.
Фигаро начал монотонно читать:
– «Вы что же, вправду никогда не спите, лейтенант? Ремарка: лейтенант только пожал плечами и сказал:
– Вы не находите, что жизнь слишком коротка, чтобы ее просыпать? Три часа на сон – это три часа, выброшенных из жизни. Поверьте, и это – мотовство...
Ремарка: Казот заметил книгу в руках лейтенанта.
– Что вы читаете?
– Кодекс Юстиниана. Я не читаю – учу наизусть.
– Зачем?
– Это мне пригодится.
– Вы хотите... издавать законы?
– Скорее, управлять теми, кто будет их издавать.
Ремарка: добрый Казот был несколько растерян. Но, помолчав, спросил:
– Как вы относитесь к королю?
– Я не могу его понять.
– А именно?
– Как он мог разрешить увезти себя в Париж? Как он мог покориться толпе черни, пришедшей в Версаль?
– Но что он мог поделать?
– Поставить две пушки у ограды и одну напротив центрального балкона. Три выстрела, уверяю, рассеяли бы эту сволочь!
– Но это были женщины! Они пришли просить хлеба!
– Пушки не занимаются определением пола. Пушки стреляют.
– Людовик – добрый король. Он не мог..
– Когда я слышу. «Добрый король», я говорю: «Какое неудачное в стране правление». Но скоро настоящая власть вернется во Францию.
– Вы думаете?
– Уверен. Люди уже устали от свободы. Свобода предполагает личную ответственность. Вы плохо спите, вы говорите себе «Так ли я живу, и почему кто-то живет лучше и преуспел больше?» Совесть, страдание и, главное, ощущение собственной неполноценности... эти итоги свободы мучают.