Игры писателей. Неизданный Бомарше.   ::   Радзинский Эдвард

– Запиши:«Меня зовут мадам Розина. Я принадлежу...» Нет «Мне принадлежит гражданин Бомарше. Мы живем на бульваре»... Не очень... Может, к вечеру придумаю получше. Сгинь!

«Молчаливый негодяй удалился, должно быть, усмехаясь».

Бомарше подошел к зеркалу. В зеркале – портрет финала: шестьдесят семь лет, тучный, с поредевшими волосами, подбородок висит, как сумка у кенгуру, и эти глаза навыкате... На днях в Трианоне на аукционе он долго рассматривал автопортрет старого Рембрандта. Художник рисовал себя и зорко глядел в зеркало – и те же мысли посещали, видно, и его. Они обменялись усмешками через столетия... Те же глаза, выпадающие из орбит, слезящиеся, и те же мешки под глазами, та же сумка кенгуру вместо подбородка. Овал лица... Обвал лица. И тот же покорный вопрос в глазах: зачем была вся эта бессмысленность? И рядом, как банальный ответ, продавался его набросок прелестная головка служанки, любовницы Рембрандта. Радостная, торжествующая молодая плоть...

И сейчас продолжается его вчерашний разговор с покойным господином Рембрандтом. Ибо сегодня в майское утро Бомарше проснулся счастливым (как, должно быть, был счастливым господин Рембрандт, когда юная служанка покидала его постель). От Бомарше только что ушла она. И всю ночь была прежняя битва губ и стон смерти. Смерти желания… Изгиб спины... ее содрогание... Тайна женской спины, в изгибе которой прячется твоя смерть и завтрашнее наслаждение ее молодого тела… когда твоя плоть уже станет травой.