Эдит Пиаф   ::   Берто Симона

Она ценила такие знаки внимания. Вызываю Пласкасье, трубку берет Эдит. Какая удача! Я была так уверена, что ответит кто-нибудь другой, что в первый момент не узнала ее. Наш разговор был недолгим, но я была так взволнована, что не обратила на это внимания. Меня это поразило позднее.

Она мне сказала:

- Момона, приезжай!

Я ответила:

- Хорошо, приеду в понедельник.

Ей это не понравилось. Она любила, чтобы все происходило немедленно. Она всегда говорила: "В этой говенной жизни я слишком много ждала, поэтому у меня кончилось терпение". Голос у нее был чистым, но невыразительным. В нем не было "красок Пиаф".

- В понедельник, Момона, поздно... Ты не можешь постараться приехать поскорее? Устройся как-нибудь...

- Нет, Эдит, честно, раньше понедельника никак не смогу.

Она больше не настаивала. В ее голосе звучало смирение. Но смирение и Эдит - это как-то не вязалось... или, скорее, плохо вязалось! Она вдруг заговорила голоском обиженного ребенка:

- Ну, хорошо, я дождусь тебя до понедельника, но чтобы непременно!

Я положила трубку. У меня был словно туман в голове и такое ощущение, будто я чего-то не уловила, что обязательно должна была бы понять; так обычно бывает с сыщиками в детективных романах, когда они уверены, что открыли нечто важное, но это ускользает от их понимания. И вдруг я поняла: Эдит меня звала! Нужно было немедленно ехать к ней, не теряя ни секунды...

Я позвонила в транспортное агентство.