Калигула, или После нас хоть потоп   ::   Томан Йозеф

Там, перед базиликой, их теснят преторианцы, там с ними Квирина, Квирина!

Луций Курион читает обвинение: пьеса о Фалариде -- это прозрачная аллегория, нападки на властелина, в которой Фабий Скавр оскорбил личность императора, возмутил против него народ, вызвал кровавые столкновения.

Голос Луция крепнет:

-- За оскорбление императора ясной и целенаправленной 'аналогией с тираном Фаларидом, за возмущение народа я требую для обвиняемого от имени сената и римского народа высшей меры наказания!

Фабий слышит страшные слова, они приводят его в дрожь, но он с неодолимой верой пристально смотрит на Сенеку.

Консул Понтий обращается к обвиняемому:

-- Фабий Скавр! Ты слышал обвинение. Ты признаешь себя виновным?

-- Нет, -- ответил Фабий спокойно.

На лицах полубогов в тогах промелькнула усмешка. Знаем мы это. Перед судом все корчат из себя невинных младенцев.

Наступил момент, когда обвиняемому задают вопросы. Начал сам Понтий:

-- Почему ты, актер и автор мимов и фарсов, написал трагедию?

Фабий смотрел мимо консула в высоту на бронзовое лицо богини Немезиды. Он думал о своем давнишнем сне -- сыграть настоящую роль в трагедии. Рассмешить зрителей легко. Пробудить в них нечто большее, чем смех, это уже искусство.

-- Рим пресыщен наивными фарсами. Мне хотелось дать людям нечто иное, чем просто бездумная забава...

Луций глазами приказал секретарю писать, стиль скользил по восковой дощечке.