Калигула, или После нас хоть потоп   ::   Томан Йозеф

Что ты думаешь теперь, когда видишь своего сына, которым ты так гордился, здесь, когда видишь его в последний раз. Все твои разговоры не могут скрыть, как дрожит твой голос, отец!

Фабий глотнул, ему хотелось бы сказать отцу... Нет, он не знает, что хотелось бы ему сейчас сказать...

Отверстие в стене вовсю сияет. Значит, полдень.

Камилл заглянул в камеру:

-- Уже время, старый. Надо идти.

-- Ты спрашивал, отец, жалею ли я. Нет, не жалею, ни о чем не жалею. Если бы это не случилось сейчас, это произошло бы в другой раз.

Фабий смотрел на стену. Его голос доносился откуда-то издали.

-- Сенека однажды сказал, что жизнь подобна театральному действию. Неважно, было ли оно длинное, важно, хорошо ли оно было сыграно. И видишь, отец, я тысячи раз говорил Квирине, что мне всегда хотелось сыграть настоящую трагическую роль. -- Он судорожно засмеялся. -- Только никто из нас не подумал, что мой противник принудит меня к иному концу пьесы...

-- Сынок! -- хрипло выдавил Скавр и больше ничего не смог произнести.

-- Ничего, отец. Фарс -- наша жизнь... -- Притворно веселый голос Фабия надломился: -- Только одно меня мучит. Что эту свою роль я должен играть перед этими животными, и они за это наградят меня бурными аплодисментами. Иди, отец! -- Он обнял и поцеловал его. -- Передай привет Квирине. Поцелуй ее за меня. Пусть не плачет! Передай ей привет. И Бальбу. И всем друзьям.