Калигула, или После нас хоть потоп   ::   Томан Йозеф

Он шел медленно, с трудом передвигая ноги и остановился перед Скавром. Тот глянул на него, ничего не понимая. Камилл смотрел вниз, не решаясь поднять глаза.

-- Можешь не ждать, старик...

Скавр удивленно посмотрел на него.

-- Что? Что ты говоришь? Его отпустили?

У центуриона слова застряли в горле. Он отвел глаза. Как ему сказать, что Фабий не избежал своей судьбы? Что бутыль с вином, которую он ему принес, разбита, и на одном осколке засыхает его кровь. Он посмотрел в лицо Скавра:

-- Его не отпустили. Он сам убил себя.

Квирина услышала это. Она не шевельнулась, ничего не сказала, словно оцепенела. Скавр медленно, неуверенно поднялся и с трудом выдавил из себя:

-- Ты! Ты не мог бы потом отдать его мне?

Камилл дернулся:

-- Не проси о невозможном. Я сам не знаю, что прикажут сделать с трупом.

Скавр минуту стоял, безвольно опустив руки, потом взял Квирину за локоть.

-- Пойдем. Пойдем.

Бальб следовал за ними. Они шли через Велабр. Все лавки были закрыты. Только бездомные псы бегали здесь в поисках корма. Они миновали мост Эмилия. Обмелевший Тибр тянулся на юг желтой полосой, цветом напоминая латунь, с заболоченных мест несло гнилью. Потом они шли вдоль императорских винных складов.

Бездумно, с широко открытыми глазами, ничего не видя перед собой, шла Квирина. Она не плакала, ни о чем не думала и ничего не чувствовала. Наконец они подошли к дому Бальба. Цветы, когда-то любовно посаженные Квириной вдоль забора, увядали.