Калигула, или После нас хоть потоп   ::   Томан Йозеф

Квирина поднялась, сходила в подвал за молоком. Бальб следил за ней печальными глазами. Она шла медленно, движения ее были скованны.

-- У нас ничего нет дома, только хлеб и молоко, -- сказала она,

-- Ничего, ничего, -- быстро возразил Бальб. -- На ужин хватит.

Она разлила молоко в три чашки, нарезала хлеб и вынесла во двор. Ужинали они под оливой.

-- Мне ты дала много молока, а себе почти ничего, -- сердился Бальб и хотел было ей отлить, но она отставила свою чашку, и Бальб выплеснул молоко на землю.

-- Вот видишь, видишь, молока и так мало, а я его пролил, оно досталось земле, заворчал он.

Он достанется земле, да нет же, не достанется, решила Квирина, а старик думал о реке, отдаст ли она ему тело сына.

Известие о смерти Фабия разошлось мгновенно. С форума в Затиберье возвращался рабочий люд. Но по домам не расходились. Многие направились к дому Бальба, не зная, что застанут там старика Скавра. Поборов нерешительность, они осторожно и медленно подходили к нему и крепким объятием выражали соболезнование. Подходили женщины, кланялись, молча утирали слезы, никто ничего не говорил. Молча стояла толпа со склоненными головами.

Скавр пришел в себя, провел рукой по заросшему щетиной лицу и сказал:

-- Так лучше. Правильно сделал. Зачем доставлять своим убийцам удовольствие.

Все закивали, зашумели, соглашаясь, но никто не двинулся с места. Так они и стояли почти до наступления темноты, стояли молча, словно у гроба умершего.