JК
Кунсткамера аномалий :: Винокуров Игорь Владимирович
Страница: 532 из 615Чего только не было в этом хаосе звуков: крики и визги, яростная ругань и хохот, хохот пуще всего, удары весел и топоров, треск как от взлома дверей и сундуков, скрип снастей и колёс, и лошадиное скакание, звон набата и лязг цепей, гул и рёв пожара, пьяные песни и скрежещущая скороговорка, неутешный плач, моление жалобное, отчаянное, и повелительные восклицанья, предсмертное хрипенье, и удалой посвист, гарканье и топот пляски… «Бей! вешай! топи! режь! любо! любо! так! не жалей!» — слышалось явственно, слышалось даже прерывистое дыхание запыхавшихся людей, — а между тем кругом, насколько глаз доставал, ничего не показывалось, ничего не изменялось: река катилась мимо, таинственно, почти угрюмо; самый берег казался пустынней и одичалей — и только. Я обратился к Эллис, но она положила палец на губы…
«Степан Тимофеич! Степан Тимофеич идёт! — зашумело вокруг. — Идёт наш батюшка атаман, наш кормилец!»
Я по-прежнему ничего не видел, но мне явственно чудилось, будто громадное тело надвигается прямо на меня…
«Фролка! где ты, пёс? — загремел страшный голос. — Зажигай со всех концов — да в топоры их, белоручек!»
На меня пахнуло жаром близкого пламени, горькой гарью дыма — и в то же мгновенье что-то тёплое, словно кровь, брызнуло мне в лицо и на руки… Дикий хохот грянул кругом…
Я лишился чувств — и когда опомнился, мы с Эллис тихо скользили вдоль знакомой опушки моего леса, прямо к старому дубу…
«Видишь ту дорожку? — сказала мне Эллис, — где месяц тускло светит и свесились две берёзки?… Хочешь туда?»
Но я чувствовал себя до того разбитым и истощённым, что я мог только проговорить в ответ: «Домой… домой!»
«Ты дома», — отвечала Эллис.
Я действительно стоял перед самой дверью моего дома — один. Эллис исчезла. Дворовая собака подошла было, подозрительно оглянула меня — и с воем бросилась прочь. Я с трудом дотащился до постели и заснул, не раздеваясь.
«Степан Тимофеич! Степан Тимофеич идёт! — зашумело вокруг. — Идёт наш батюшка атаман, наш кормилец!»
Я по-прежнему ничего не видел, но мне явственно чудилось, будто громадное тело надвигается прямо на меня…
«Фролка! где ты, пёс? — загремел страшный голос. — Зажигай со всех концов — да в топоры их, белоручек!»
На меня пахнуло жаром близкого пламени, горькой гарью дыма — и в то же мгновенье что-то тёплое, словно кровь, брызнуло мне в лицо и на руки… Дикий хохот грянул кругом…
Я лишился чувств — и когда опомнился, мы с Эллис тихо скользили вдоль знакомой опушки моего леса, прямо к старому дубу…
«Видишь ту дорожку? — сказала мне Эллис, — где месяц тускло светит и свесились две берёзки?… Хочешь туда?»
Но я чувствовал себя до того разбитым и истощённым, что я мог только проговорить в ответ: «Домой… домой!»
«Ты дома», — отвечала Эллис.
Я действительно стоял перед самой дверью моего дома — один. Эллис исчезла. Дворовая собака подошла было, подозрительно оглянула меня — и с воем бросилась прочь. Я с трудом дотащился до постели и заснул, не раздеваясь.