Легенда о Великом Инквизиторе   ::   Розанов В В

Да, я приходил к отчаянию; тем не менее все, что изложено в моей книге, -незаменимо, и другого выхода нет; никто ничего не выдумает. И потому спешу, не теряя времени, пригласить все общество, по выслушании моей книги, заявить свое мнение. Если же члены не захотят меня слушать, то разойдемся в самом начале, -- мужчины -- чтобы заняться государственною службой, женщины в свои кухни, потому что, отвергнув книгу мою, другого выхода они не найдут. Ни-ка-кого! Упустив же время, повредят себе, так как потом неминуемо к тому же воротятся [Слова об отчаянии и об отсутствии иного выхода проникают и "Легенду".]. Среди гостей началось движение: "Что он, помешанный, что ли?" раздались голоса... -- Тут не то-с, -- ввязался наконец хромой. Вообще он говорил с некоторой как бы насмешливою улыбкой, так что, пожалуй, трудно было и разобрать, искренно он говорит или шутит. -- Тут, господа, не то-с. Г. Шигалев слишком серьезно предан своей задаче и притом слишком скромен. Мне книга его известна. Он предлагает, в виде конечного разрешения вопроса, -- разделение человечества на две неравные части. Одна десятая доля получает свободу личности и безграничное право над остальными девятью десятыми. Те же должны потерять личность и обратиться вроде как в стадо и, при безграничном повиновении, достигнуть -- рядом перерождений -- первобытной невинности, вроде как бы первобытного рая, хотя, впрочем, и будут работать.