Лерик   ::   Сергеев-Ценский Сергей

- Где это "там"?

- А в селе нашем, в Липягах, в память Успения богородицы... В этой стороне... за елеей не видно.

- А-а... А где пруд?

- Пруд - это нужно нам по этой тропке... Ничего, хороший пруд: для скота, для птицы... Он не сказать проточный, а все-таки в полую воду очищение имеет - ничего.

Подходя к пруду, опять сбросил картузик, перекрестился в другую сторону.

- А здесь что?

- А как же?.. Тоже и здесь же цер-ковь!

- Не вижу. Где именно?

- В селе Овечках... верст семь отсюда.

- Не вижу.

- За кустами и не видно: кусты против глаз.

А шагов через пять крестился снова.

- Церковь?

- Храм господ Чирковых... Хороший храм, каменный, на Кирилла Александрийского, девятое июния, престол...

- Далеко?

- Одиннадцать верст.

Павел Максимыч водил Месяца к конюшням, овинам, коровникам и крестился еще несколько раз, так что и Месяцу начало уже казаться все близкое сквозным и прозрачным, а на первый план выступили, поднявшись со всех горизонтов, скромные сельские церкви и плотно обстали кругом, зовущие, звонящие, невинно белые, и показалось это трогательным в Павле Максимыче, что он все их так зорко видел, как бы ни стояли они далеко.

И управляющего Блюмберга встретили, старого немца с маленьким красным, как снегирь, носиком. Он сделал радостными сизые глаза, зажевал усиленно бритыми губами, явно придумывая, что бы сказать приличное случаю, да так и не придумал, и уж сам Месяц его выручил.