Мария Кюри   ::   Кюри Ева

Закутанные, сразу потолстевшие от тяжелых шуб девочки в сопровождении взрослых расходятся группами по тротуару, запорошенному первым снегом. Разговор ведется вполголоса: каждый бесцельно гуляющий прохожий, каждый глазеющий на витрину в магазине может оказаться осведомителем полиции.

Эля оживленно рассказывает тетке Михаловской - тете Люце, пришедшей за племянницами, о том, что произошло сегодня в пансионе:

- Хорнберг спрашивал Маню... Она отвечала очень хорошо... Потом она расплакалась... Кажется, инспектор не сделал замечаний ни в одном классе...

Говорливая Эля болтает то шепотом, то громко. Маня молча шагает рядом с тетей. Прошло уже несколько часов со времени ее допроса, но девочка все еще взволнованна. Ей ненавистны этот внезапный панический страх, эти унизительные вызовы, когда приходится только лгать и лгать...

После сегодняшнего посещения инспектора Маня как-то особенно тяжело чувствует всю грустную сторону своего существования. Не вспоминается ли ей время, когда она была ребенком, без горя, без тревог? Несчастья одно за другим обрушились на семью Склодовских, и последние четыре года казались Мане каким-то тяжелым сном.

За эти годы ее мать побывала вместе с Зосей в Ницце. Тогда Мане сказали, что "мама после лечения вернется совсем здоровой". Спустя год ребенок вновь увидел свою мать, но едва мог узнать ее в постаревшей, обреченной женщине...

День возвращения после летних каникул 1873 года оказался драматичным.