Мысли и сердце   ::   Амосов Николай Михайлович

Было: оперировать — пожалуйста, а больные — с холодком. Забыл то, забыл другое. «Смотри — лишу операций!»

Хороши ребята, которые поправляются после удачной операции! Такие близкие, милые... Жалко их отпускать домой — лежали бы и лежали месяцами.

— Научимся оперировать тетрады, клапаны вшивать — тогда сам черт не брат! Не жизнь будет, а малина.

Это Петро. Всегда был оптимистом.

— Ох и далеко до этого!

Вот они лежат рядышком, ребята, к которым страшно прикоснуться.

Вадим, Вадик, десять лет. «Дефект межжелудочковой перегородки с высоким давлением в легочной артерии». Было зондирование: в аорте — сто десять, а в легочной — сто. На рентгене — сердце значительно расширено. «Операция противопоказана».

Большие глаза и длинные ресницы. Как на картинке. Два месяца я прохожу мимо его кровати, отделываясь пустыми замечаниями и улыбками. Все понимает. Читает и читает книги — тонкие, толстые, для взрослых. Сначала спрашивал: «Когда операция?» — а теперь только смотрит...

Милый мальчик, что я могу тебе сказать? Как рассчитать этот риск, как заглянуть вперед?

— Подожди. Подожди, дорогой. Дай нам приготовиться.

«Приготовиться». Один сын. Родители — врачи. Деликатные люди — стесняются подходить, спрашивать. Они решили — «делайте, будь что будет».

А я не могу решиться. Не могу и не могу. Как посмотрю на эти глаза, так сразу все сжимается внутри, и опять: «Отложим».