JК
На горах (Книга 1, часть 2) :: Мельников-Печерский Павел Иванович
Страница: 72 из 80- Шерстяной сарафан, батистовы рукава, шелковый алый платок на голову хочешь?
- Ну тебя, с платками-то! - огрызнулась Марьюшка.
- Через неделю пришлю, а хочешь деньгами - сейчас же получай,- продолжал он.
- А много ли деньгами-то? - опустив глаза, тихо промолвила Марьюшка.
- Двадцать рублев.
- Маловато, парень. Накинь еще красненькую,- сказала Марьюшка, бойко взглянув в глаза Самоквасову.
- Ладно,- сказал Петр Степаныч и, вынув деньги, подал их Марьюшке. Поспешно спрятала она подарок под передником.
- Теперь баловать с тобой мне некогда, да и нельзя. Неравно матушка выйдет,- сказала головщица.- Ты где пристал? У Бояркиных, что ли?
- У иконника,- ответил Петр Степаныч.
- Ну, парень, туда мне ходу нет,- молвила Марьюшка.- Вот что: зачнет темнеть, приходи в перелесок... Туда, где в прежни года со своей прынцессой соловьев слушал... Ждать тебя буду и все расскажу. А теперь ступай поскорее к матушке. И растворила дверь в ее келью. Во всей обрядной одежде, величаво и сумрачно встретила Манефа Самоквасова. Только что положил он перед иконами семипоклонный начал и затем испросил у нее прощения и благословения, она, не поднимаясь с места, молча, пытливо на него поглядела.
- Как ваше здравие и спасение, матушка? - спросил Петр Степаныч, присев по указанию Манефы на скамейку, крытую цветным суконным полавошником.
- Здоровье плохо, а о спасении един господь ведает,- слегка поникая головой и медленно опуская креповую наметку, молвила Манефа.
И настало затем молчанье.
- Ну тебя, с платками-то! - огрызнулась Марьюшка.
- Через неделю пришлю, а хочешь деньгами - сейчас же получай,- продолжал он.
- А много ли деньгами-то? - опустив глаза, тихо промолвила Марьюшка.
- Двадцать рублев.
- Маловато, парень. Накинь еще красненькую,- сказала Марьюшка, бойко взглянув в глаза Самоквасову.
- Ладно,- сказал Петр Степаныч и, вынув деньги, подал их Марьюшке. Поспешно спрятала она подарок под передником.
- Теперь баловать с тобой мне некогда, да и нельзя. Неравно матушка выйдет,- сказала головщица.- Ты где пристал? У Бояркиных, что ли?
- У иконника,- ответил Петр Степаныч.
- Ну, парень, туда мне ходу нет,- молвила Марьюшка.- Вот что: зачнет темнеть, приходи в перелесок... Туда, где в прежни года со своей прынцессой соловьев слушал... Ждать тебя буду и все расскажу. А теперь ступай поскорее к матушке. И растворила дверь в ее келью. Во всей обрядной одежде, величаво и сумрачно встретила Манефа Самоквасова. Только что положил он перед иконами семипоклонный начал и затем испросил у нее прощения и благословения, она, не поднимаясь с места, молча, пытливо на него поглядела.
- Как ваше здравие и спасение, матушка? - спросил Петр Степаныч, присев по указанию Манефы на скамейку, крытую цветным суконным полавошником.
- Здоровье плохо, а о спасении един господь ведает,- слегка поникая головой и медленно опуская креповую наметку, молвила Манефа.
И настало затем молчанье.