Наносная беда   ::   Мордовцев Даниил Лукич

Лариса также в платье карантинной сиделки: от белой пелеринки смуглоелицо ее кажется еще более смуглым, настоящий цыганенок.

Лариса молча становится на колени рядом с плачущей подругой и закрывает глаза... Плечи ее судорожно вздрагивают.

Отец нагибается к трупу, трогает его голову, руку, упавшую на окровавленную землю, прислушивается, не бьется ли сердце... Нет, не бьется!

- Бедный молодой человек! Только бы жить...

- Папа! Что он?

- Отошел... Успокоился навеки... Царство ему небесное!

Тут только бросилась со стоном несчастная "беляночка" на грудь того, от которого она все ждала, вот-вот скажет: "Я люблю тебя!" Нет, не сказал, так и умер, не сказал... И девушка дает своему милому первый поцелуй тогда, когда милый уже не может отвечать поцелуем на поцелуй: губы его холодны. Следуя за носилками, на которых вносили дорогого, ей мертвеца в монастырские ворота, она с каким-то воплем в душе повторяла:

- Господи! Да что же это?

Подойду, подойду,

Во Царь-город подойду,

Вышибу, вышибу,

Копьем стену вышибу,

Вынесу, вынесу

Золот-венец вынесу...

А "Богородицыны ратнички", сделав свое дело в Даниловом монастыре, убив ни в чем не повинного юношу, Рожнова Игнашу, и распустив карантинных, многих с несомненными признаками чумы на теле, под неумолкаемый набатный звон двинулись в Кремль, распечатывая на пути торговые бани, снимая печати с запечатанных кабаков и раскрывая настежь их двери. По мере открытия кабаков росло смятение и дикое воодушевление.