Прощение славянки   ::   Незнанский Фридрих Евсеевич

Тело женщины стало для него как море для рыбы, как солнце для растений, и в то же время они становились как бы единым телом, он зависел теперь от этого единства. Ему почему-то недоставало тепла, и он должен был заимствовать у нее, обвив руками ее узкие сильные плечи. Иначе чувствовал себя незащищенным. Не переставая, он бормотал про себя ее имя…

– Приехали, – сказала вдруг Алина.

Смоляков не сразу понял, о чем она. Он глянул в окно и спохватился – это же та самая долгожданная, «длинная» – целых двадцать минут – остановка. Облезлый вокзальный домишко венчала вывеска «Смоляковка». Филипп еле удержался, чтобы не захохотать (вот так совпадение!), удержался с трудом, но все же не до конца – расплылся в улыбке. Алина посмотрела на него вопросительно.

– Настроение хорошее, – объяснил Смоляков.

– Это и впрямь замечательно. А теперь… я должна переодеться, – торжественно объявила дама.

– Можно подумать, вы в театр собираетесь, – еще шире улыбнулся Смоляков. – А всего-то – по перрону прогуляться.

– Можно так подумать, – абсолютно серьезно кивнула Алина, и Смоляков понял, что намерений этих не изменить.

Он решил не ждать ее и вышел на перрон, как был, в футболке с надписью «Манчестер Юнайтед», шортах и шлепанцах. Он ведь не собирался в театр.

На перроне смоляковские бабушки продавали фрукты, овощи и прочую снедь.