Непонятый сигнал   ::   Станюкович Константин Михайлович

- Советовал не думать? - иронически заметил кто-то из молодежи.

III

Чудный вечер сменил жаркий день и принес с собою прохладу. Адмирал вышел из каюты и стал гулять по палубе. Он мало-помалу стихал.

Матросы толпились на баке и лясничали. В одной из кучек, примостившейся у орудия, старый матрос Никулин рассказывал о том, какие бывают начальники в гневе.

- У всякого, братец ты мой, свой карактер... Всякий пылит по-своему. Наш осерчает, то ровно ведьмедь... ломит все... ну и ревет, словно его под микитки рогатиной шаркнули... Однако отходчистый, и нет того, чтобы драться...

- Это ты правильно, отходчистый... Загорится, запылит, а потом и забыл!.. - заметил кто-то из слушателей.

- Другой сердце свое больше на матросских зубах срывает, философствовал на эту тему Никулин, - как отжарит с десяток морд, пыл-то и пройдет... Знавал я такого начальника... Уж и лют же был на зубы, ах лют, а вобче ничего себе... адмирал был форменный... А то, братцы, был у нас на корабле капитаном Севрюгин... Нонче он, сказывали, в отставку ушел... Жаловаться нечего, командир был добрый, порол с большим рассудком, а опять же свою привычку имел: в сердцах плевался. Ты, примерно, на руле стоишь, и уж не зевай, братец ты мой, ежели Севрюгин сердит. Рыскнул на четь румба, а уж он и плюнул сверху, да так и норовит в самую морду попасть, так и норовит... И наловчился же попадать...

- Ишь ты...

- Сам этто плюнет, да и кричит: "Что, мол, такой-сякой, попал?" "Точно так, вашескобродие!" - отвечаешь и оботрешься. Исплюется - и ничего... Сердце и отойдет.