Опыты   ::   Монтень Мишель

Во время осады и в других случаях, когда нам удается сблизиться с

противником, мы охотно разрешаем солдатам вести себя с ним заносчиво,

выражать ему презрение ж осыпать его всевозможными поношениями. И не без

некоторого основания, ибо немалое дело отнять у них всякую надежду на пощаду

или возможность договориться с врагом, показав, что не приходится ожидать

этого от тех, кого они так жестоко оскорбили, и что единственный выход —

победа. Так и получилось с Вителлием; ибо, имея против себя Отона, более

слабого из-за того, что солдаты его отвыкли от войны и разнежились среди

столичных утех, он так раздразнил их, в конце концов, своими едкими

насмешками над их малодушием и тоской по женщинам и пирам, только

оставленным в Риме, что одним этим вернул им мужество, которого не могли в

них вдохнуть никакие призывы, и сам заставил их броситься на него, чего от

них никак нельзя было добиться. И правда, когда оскорбления задевают за

живое, они могут привести к тому, что воин, не слишком рвущийся в битву за

дело своего владыки, ринется в нее с новым пылом, мстя за свою собственную

обиду.

Если принять во внимание, что сохранность жизни вождя имеет для всего

войска особенное значение и что враг всегда старается поразить именно эту

голову, от которой зависят все прочие, нельзя сомневаться в правильности

решения, часто принимавшегося многими крупными военачальниками — переодеться

и принять другой облик в самый час битвы.