Печаль полей   ::   Сергеев-Ценский Сергей

Ждали архитектора, который должен был осмотреть постройку, с чем-то согласиться и чему-то дать новый толчок.

Белые руки были у архитектора, галстук в виде цветка и стыдливая небольшая лысинка на темени. Он был моложе Ознобишина годами, старше лицом, ниже его, суетливей и веселее, и когда говорил с ним, придумывал для него шутливые имена и снисходительно улыбался, а от улыбки по лицу его около носа и глаз брызгали серые мелкие морщинки.

Он осмотрел постройку, как осматривал ее и раньше, - бегло обойдя ее внутри и вдоль лесов, но привычными глазами заметил что-то и, играя тростью, долго говорил Фоме Иванычу, часто вставляя в речь:

- Безобразие, почтеннейший! Разве так можно? За это бьют!

И Фома Иваныч время от времени объяснял:

- Это уж что говорить! Хоть бейте, хоть нет, - за такие цены нельзя... И рабочего тоже: как оплатируешь, так и получаешь... Оплата - голова: она всем телом главирует, а то как же?

Или сдавался:

- Это мы обменим... Об этом не беспокойтесь... Это в нашей воле.

Ознобишину в саду за завтраком говорил архитектор:

- Редкостный завод выйдет, дядюшка! Редкостный, правду говорю!..

- Да-да, конечно... - лениво отзывался Ознобишин, - завод большой.

- Не в том дело, что он большой, - удобный, детка моя, вот что!.. Заводы всякие бывают: есть удобные, есть неудобные, есть просто плохие, а этот - редкость.

И потом он долго говорил, почему этот завод, который упрямо рос на выгоне за липовой аллеей, - редкостный завод.