Первые радости (Трилогия - 1)   ::   Федин Константин

Они ехали сторонними, захудалыми улицами, поднимая с дорог стайки галок и воробьев. Собачонки, выскакивая из калиток, увязывались за санками и, облаяв их, без ярости, по чувству приятного долга, весело убегали назад. Тесовые домишки загоревшихся на снегу разноцветных красок быстро накатывались спереди и пролетали мимо, точно увертываясь в испуге от свистящего бега рысака.

- Что ты сказал? - неожиданно спросил Цветухин.

- Я... это... - не нашелся сразу Мефодий, - насчет Пастухова. Здорово он об искусстве.

Цветухин опять замолчал, уткнув рот в воротник, и только уже на виду Театральной площади, встряхнувшись, вдруг сказал, будто продолжая разговор:

- Это у Александра старая мысль. Он как-то мне толковал про колокольню Ивана Великого и спичечный коробок. Конечно, говорит, без спичечного коробка не обойтись, а от Ивана Великого никакого проку - печку им не растопишь и от него не прикуришь. Но вот посмотрит любой человек в мире на Ивана Великого и сразу скажет - это Москва, это Россия. А коробок потрясет - не шебуршат ли в нем спички? - и если нет - выкинет.

Он отстегнул меховую полость, вылез из саней и, входя в подъезд театра, решительно договорил:

- Будем строить нашу колокольню.

Но тут же вздохнул:

- Жалко, Александр уехал как раз теперь. Он был бы мне большой подмогой.

- А я? - почти кинулся к нему Мефодий. - А мы с тобой? Неужто вдвоем мы не осилим твою беду?

Цветухин сжал ему локоть.