Первые радости (Трилогия - 1)   ::   Федин Константин

- Ага-а! - ответили ему на разные голоса.

- Ага-а! По-па-лась! - прогремели все ужасающим хором.

Потом громкий хохот взмыл в отзывчивую высоту зала, и толпа повлекла к выходу пойманную жертву.

- По-па-лась! - кричала и вопила, забавляясь, веселая орава, не размыкая плотного кольца, а так и втискиваясь в узенькую дверь, которая вела из зала на сцену.

- Не вижу ничего смешного, господа! - ершился режиссер, пытаясь раздвинуть кольцо и заглянуть - что оно скрывает.

- Что там такое? Что?

Тогда актеры разом стихли, расступились, и перед ним возникла девочка, крепко зажавшая ладошками лицо, с белесой косичкой, в платьице по колено, с свалившимся на одной ноге красным шерстяным чулком.

- Кто это? - воззвал оскандаленный режиссер.

- Да ведь это Аночка! - растроганно сказала старая актриса.

- Это наша Аночка! - заговорили и завосклицали актеры. - Аночка, наша побегушка! Курьер-доброволец!

- Все равно, кто бы ты ни была, - произнес нетерпимо режиссер, - тебе не дано права нарушать порядок. Театр - это не игрушка. Запомни.

Он хлопнул в ладоши и отвернулся:

- Начали, господа, начали!

- Вот теперь у нас тонус! - одобрительно протянул трагик, отправляясь с другими актерами на сцену.

Цветухин подошел к Аночке. Она все еще не в силах была оторвать от лица руки и стояла недвижимо. Плечики ее изредка вздергивались.

- Да ты, никак, плачешь? - спросил Егор Павлович, нагибаясь и обнимая эти ее остренькие дергавшиеся плечики.