Петербургские трущобы (Том 1)   ::   Крестовский Всеволод Владимирович

- По господней заповеди, ваше сиятельство, - начал пояснять многострадательный Касьянчик, - яко же апостоли от эллины нечестивии гонения претерпевали, такожде и он, божий человек, за напраслину ныне крест несет на раменах... А только он неповинен: он - Христа ради юродивый, мухи, инже клопа ползучего николи не обидит, а не токмо что от человека татебно уворовать вещию! Ему коли и подаянье-то сотворят во имя спасителево, так он и то, дурачок, возьмет, да тут же на нищую братию разделит, а сам - ни-ни, то-ись ни полушечки себе не оставит...

Фомушка во время этого монолога только улыбался наибессмысленнейшим образом, с беспрестанными поклонами, творил крестные знамения, осеняя таковыми же и графиню.

- За что же вас взяли? За что вы терпите? - спросила Настасья Ильинишна.

- По злобе людстей, вашие сиятельство! Зол человек оговор возвел, пояснил ей Касьянчик и рассказал историю о том, как приказчик купца Толстопятова, имея на Фомушку злобу за то, что блаженненький уличений в гресех ему многажды творил, мимоходом взял, да и подсунул-де нам толстопятовский бумаженник, а сам туточко же и завопил: "Воры-де вы, хозяина мово обокрали!"

- Тут нас и взяли, - продолжал он рассказывать, - воззрился я только к небеси, на церковку божию, воздыхнул и прегорестно залился слезами: "Господи испытание на веру нашу поселаеши - буди по восхотению твоему!" - И сдали нас в темницу, в темницу, матушка, вашие сиятельство!.. Охо-хошеньки!..