Петербургские трущобы (Том 1)   ::   Крестовский Всеволод Владимирович

А какие мы воры? Мы в странныем-убогом житии подвизаемся, имя Христово славословим, а нас злоба-то людская вона в кои наряды нарядила.

- Помилуй, матушка, заступись! - слезно взмолился он после короткой паузы, пригибая свою убогую голову к обрубкам ног. - Ты наша защита, аньял небесный ты наш!.. Одна только ты и можешь!.. Божий человек по век свой молитвенник за тебя будет, - продолжал он, указывая на улыбающегося Фомушку, - его молитва юродственная, что тимьян ко престолу взыдет... Защити, огради нас, государыня ты наша милосливая!

Это скорбно-слезное воззвание вконец растрогало графиню: на ее ресницах показались даже слезы.

Вынув из кармана изящную записную книжку, она отметила в ней имена двух арестантов с нумером их дела и приступила-к утешениям.

- Будьте покойны, мои милые, будьте покойны!.. Я употреблю все усилия сама поеду, стану просить...

- Аньял ты телохранитель наш! - с чувством нагнул Касьянчик свою голову, изображая земной поклон, а Фомушка-блаженный, слегка подпрыгивая, вполголоса завыл: "Величит душа моя!"

- Ваше сиятельство, это ведь выжига-с... одно притворство-с, - рискнул заметить ей кто-то из тюремного начальства.

Графиня с неудовольствием воззрилась на возразившего.

- Пожалуйста, оставьте при себе ваши замечания! - произнесла она явно недовольным тоном. - Я умею понимать людей и очень хорошо различаю правду и искренность.

Начальство опешило и уже не дерзало больше соваться с замечаниями.

- Ступайте теперь, мои милые, ступайте! - с кротким благодушием обратилась она меж тем к арестантам.