Петербургские трущобы (Том 1)   ::   Крестовский Всеволод Владимирович

Поэтому, когда подоспели ходатайства графини, то, в уважение этой почтенной особы, и порешили, не мешкая, чтобы дело двух нищих, за недостатком законного числа свидетелей, улик и собственного их добровольного сознания - прекратить, освободи обвиняемых от дальнейшего суда и следствия и предоставя их на попечение ходатайницы. Ходатайница тотчас же поместила обоих в богадельню - "пускай, мол, живут себе на воле, с миром и любовью, да за меня, грешную, бога молят".

- Вот, брат, тебе и манер мой! - сказал блаженный на прощанье Гречке. Расчухал теперь, в чем она штука-то? Стало быть, и поучайся, человече, како люди мыслете сие орудовать следует! Ныне, значит, отпущаеши, владыко, раба твоего с миром.

- Так-с, это точно "отпущаеши", - перебил его Гречка, снедаемый тайной завистью, - да только кабы на волю, а то под надзор в богадельню!.. Выходит, тех же щей да пожиже влей.

- Эвона что!.. Хватил, брат! Мимо Сидора да в стену, - с ироническим подсмеиваньем возразил блаженный. - В богадельне-то живучи, никакой воли не нужно: ходи себе со двора, куда хочешь и к кому хочешь, и запрету тебе на это не полагается. А мы еще, авось, промеж хрестьянами сердобольными какую ни на есть роденьку названную подыщем, в братья или в дядья возведем! Ну и, значит, отпустят нас совсем, как водится, на сродственное попечение; таким-то манером и богадельне-матушке скажем "адье!" и заживем по-прежнему, по-раздольному. Понял?

- Н-да... теперича понял...

- Вот те и "тех же щей да пожиже влей"!.. - подхватил торжествующий Фомушка.