Петербургские трущобы (Том 2)   ::   Крестовский Всеволод Владимирович

А граф меж тем, ничего не замечая, досказывал свое любимое стихотворение:

И пусть горят светло огни его палат,

Пусть слышны в них веселья звуки:

Обман, один обман! Они не заглушат

Безумно страшных стонов муки!

Страдания одни привык я подмечать.

В окне с богатою гардиной,

Иль в темном уголку, - везде его печать.

Страданье уровень единый!

И в те часы, когда на город гордый мой

Ложится ночь без тьмы и тени,

Когда прозрачно все - мелькает предо мной

Рой отвратительных видений.

Пусть ночь ясна, как день, пусть тихо все вокруг,

Пусть все прозрачно и спокойно:

В покое том затих на время злой недуг,

И то прозрачность язвы гнойной.

- Вы кончили? - слегка, но очень грациозно зевнув, равнодушно спросила баронесса и при этом улыбнулась, чтобы немножко смаслить ему впечатление зевоты.

- Кончил! - коротко ответил граф и не без маленькой досады швырнул в воду окурок потухшей сигары.

- Чьи это стихи?

- Аполлона Григорьева.

- Vraiment, c'est joli!* - опять улыбнулась баронесса. - А вы любите, граф, маленькие сильные ощущения? - спросила она внезапно.

______________

* В самом деле, это красиво! (фр.)

- Я люблю всякие, но предпочитаю большие, крупные.

- Ну, я вам сейчас доставлю маленькое, хотя на меня оно всегда действует с некоторой силой. Вы же, кстати, настроены сегодня так поэтически; а то, что я вам покажу - cela va etre bien fantastique*.

______________

* Это будет очень фантастично (фр.).

- Что же это такое? - в свою очередь равнодушно спросил Каллаш.

- А вот сейчас увидите.