Петербургские трущобы (Том 2)   ::   Крестовский Всеволод Владимирович

однако очень мало.

- Вы полагаете, стало быть, что умрет?

- Н-да... мне кажется, не вынесет... Упадок сил чересчур уж велик.

- Да и как быстро наступил-то он!.. И все сильнее, все сильнее ведь!

- Это-то и скверно.

- Что ж тут делать теперь?

- Ну, пропишем что-нибудь... посмотрим... может быть... только едва ли...

Бероева слышала кое-что из этого разговора - об остальном она догадалась, и сердце ее сжалось тоской и холодом. Смерть... она не думала, чтобы смерть была так близка... она не чувствовала и не ждала ее. Смерть! и эта мысль испугала больную.

Мысли ее стали мешаться, путаться, в ушах зазвенел какой-то смутный шум, глаза смыкаются невольно, как бы под обаянием неодолимой дремоты, и наконец наступает какое-то сладкое, дурманящее забытие.

Сын Эскулапа, для успокоения совести, прописал какое-то снадобье, с которым часа полтора спустя сиделка подошла к постели Бероевой и растолкала спящую.

Та с усилием открыла глаза. Пробуждение от этого сна показалось ей тяжким и сопровождалось тем нудящим ощущением тошноты, которое подымается в груди перед обмороком, а иногда в первые мгновенья после него.

- Лекарство прими, - предложила сиделка-арестантка.

- Не надо... - слабо проговорила больная, которую от этого чувства дурноты еще более клонило ко сну: организм просил полного успокоения.

- Да все ж-таки прими, моя милая, - ведь дохтур приказал, - убеждала сиделка, продолжая тревожить ее расталкиванием.