Петербургские трущобы (Том 2)   ::   Крестовский Всеволод Владимирович

Хочет она хоть чем-нибудь подать знак им о присутствии в ней жизни, хочет приподнятьопущенные веки - и не может поднять их; силится шевельнуть пальцем - безжизненные мускулы не поддаются невероятно упорным усилиям ее воли, а между тем она все ясней начинает слышать движение окружающей ее жизни, даже отдельные людские голоса различает, сознавая, когда и что говорит доктор и когда Мавра Кузьминишна.

При этом в ней поднялось то смутное невыносимо тяжкое чувство, которое наплывает на грудь и голову человека во время сонного кошмара.

"Да это сон, это кошмар, - думает Бероева, - он сейчас кончится, только сразу никак не могу проснуться... этого ничего нет, это все только снится мне".

Но кошмар не проходит, и, несмотря на все усилия воли, проснуться она не может.

- Накройте ее и уберите койку, да в контору дайте знать о смерти, распорядился доктор, удаляясь из комнаты, ибо засим ему уже нечего было делать в лазарете.

- Как быть-то? Ведь по закону, кажись, нельзя класть к покойнику в гроб драгоценные вещи? - с озабоченной сомнительностью обратилась старушка к бывшей соседке Бероевой.

Мнимоумершая расслышала и эти последние слова. "Неужели она не положит? Неужели не исполнит моей просьбы?"

- Так что ж, это ведь не бральянт какой, а просто-напросто старая деньга - чай, сами слышали! - подумавши, возразила арестантка. - Опять же последняя воля - просила-то ведь как!.. Слезно просила!.. Ведь грех не сделать-то!

- То-то что грех, - со вздохом согласилась Мавра Кузьминишна. - Это на совести будет...