JК
Пришествие капитана Лебядкина. Случай Зощенко. :: Сарнов Бенедикт Михайлович
Страница: 693 из 860Пошли раз всеребята в школу. Филипп взял шапку и хотел тоже итти…
(Лев Толстой)
Жил-был в Ленинграде маленький мальчик Павлик… Вот утром папа пошел на работу. Мама тоже ушла. А Павлик остался с бабушкой…
(Михаил Зощенко)
Когда я был маленький, меня пугали слепыми нищими…
(Лев Толстой)
Когда я был маленький, я очень любил мороженое…
(Михаил Зощенко)
Все эти примеры взяты из детских рассказов Толстого. И – соответственно – из детских рассказов Зощенко.
Из планов Толстого писать точно так же и «для больших» почти ничего не вышло.
Что касается Зощенко, то у него этот «инфантилизм» сохраняется в полной мере и во взрослых его рассказах.
Тут сказалась ориентация на совершенно особый тип читателя.
Зощенко не шутил, говоря, что писателя, у которого на первом плане интерес «подробностей чувств», читатель очень даже свободно может обругать свиньей.
– Эва, – скажет, – глядите, чего еще один пишет. Описывает, холера, переживания. Глядите, – скажет, – сейчас, чего доброго, начнет про цветки поэмы наворачивать.
(Мишель Синягин)
И вот он почти совершенно отказывается от описания всякого рода переживаний, всякого рода «подробностей чувств». Он сосредоточивает свое внимание на самих событиях. Он сразу берет быка за рога.
(Лев Толстой)
Жил-был в Ленинграде маленький мальчик Павлик… Вот утром папа пошел на работу. Мама тоже ушла. А Павлик остался с бабушкой…
(Михаил Зощенко)
Когда я был маленький, меня пугали слепыми нищими…
(Лев Толстой)
Когда я был маленький, я очень любил мороженое…
(Михаил Зощенко)
Все эти примеры взяты из детских рассказов Толстого. И – соответственно – из детских рассказов Зощенко.
Из планов Толстого писать точно так же и «для больших» почти ничего не вышло.
Что касается Зощенко, то у него этот «инфантилизм» сохраняется в полной мере и во взрослых его рассказах.
Тут сказалась ориентация на совершенно особый тип читателя.
Зощенко не шутил, говоря, что писателя, у которого на первом плане интерес «подробностей чувств», читатель очень даже свободно может обругать свиньей.
– Эва, – скажет, – глядите, чего еще один пишет. Описывает, холера, переживания. Глядите, – скажет, – сейчас, чего доброго, начнет про цветки поэмы наворачивать.
(Мишель Синягин)
И вот он почти совершенно отказывается от описания всякого рода переживаний, всякого рода «подробностей чувств». Он сосредоточивает свое внимание на самих событиях. Он сразу берет быка за рога.