JК
Пришествие капитана Лебядкина. Случай Зощенко. :: Сарнов Бенедикт Михайлович
Страница: 696 из 860Кажется, погладь его – прямо ворс на руке почуешь… Да, мастерство замечательное. В наше время так уже не умеют…
Но вот в тоне хозяина появляется недоверчивая и даже подозрительная нота. Это он остановился перед картиной Сезанна или Гогена. Или, допустим, перед ним печально знаменитая «Обнаженная» Фалька.
Нет, он не сразу начнет высказываться на всю катушку. Сначала он кинет какую-нибудь неуверенную сомневающуюся фразу:
– Этот художник, по-моему, тут плохо прорисовал…
Но не дай Бог вам заступиться за Сезанна или за Фалька. (Про Пикассо и говорить нечего. Перед его картинами наш хозяин просто прыскает в кулак.) Попробуйте только слегка намекнуть, что этого художника так сразу не поймешь, что к его художественной манере надо привыкнуть, научиться воспринимать ее. Тут голос нашего простого человека, еще недавно такой робкий и неуверенный, начинает крепнуть:
– Да что ты мне говоришь? Что я, маленький, что ли?
Или у меня глаз нету? Где тут сходство, я тебя спрашиваю? Это что – грудь? Да разве такие груди бывают? Ну да, будто я голую бабу не видал. А если у ней титьки висят, как у козы, так для чего такую рисовать? Неужели покрасивше не нашлось?..
– Вот я недавно в деревне был. Вышел на волю – лес стоит в зимнем убранстве. Такая красота – прямо дух захватывает! Вот пусть бы он эту красоту мне и нарисовал.
Но вот в тоне хозяина появляется недоверчивая и даже подозрительная нота. Это он остановился перед картиной Сезанна или Гогена. Или, допустим, перед ним печально знаменитая «Обнаженная» Фалька.
Нет, он не сразу начнет высказываться на всю катушку. Сначала он кинет какую-нибудь неуверенную сомневающуюся фразу:
– Этот художник, по-моему, тут плохо прорисовал…
Но не дай Бог вам заступиться за Сезанна или за Фалька. (Про Пикассо и говорить нечего. Перед его картинами наш хозяин просто прыскает в кулак.) Попробуйте только слегка намекнуть, что этого художника так сразу не поймешь, что к его художественной манере надо привыкнуть, научиться воспринимать ее. Тут голос нашего простого человека, еще недавно такой робкий и неуверенный, начинает крепнуть:
– Да что ты мне говоришь? Что я, маленький, что ли?
Или у меня глаз нету? Где тут сходство, я тебя спрашиваю? Это что – грудь? Да разве такие груди бывают? Ну да, будто я голую бабу не видал. А если у ней титьки висят, как у козы, так для чего такую рисовать? Неужели покрасивше не нашлось?..
– Вот я недавно в деревне был. Вышел на волю – лес стоит в зимнем убранстве. Такая красота – прямо дух захватывает! Вот пусть бы он эту красоту мне и нарисовал.