Процесс-38   ::   Семенов Юлиан Семенович

Я, Ульянова Мария Ильинична, свидетельствую, что в день покушения на Ленина товарищ Бухарин, наш любимый, добрый и чистый Николай Иванович, обедал у нас в Кремле и всячески просил Ильича, чтобы тот не ездил выступать на завод Михельсона: "Ситуация в городе крайне нервозная, Владимир Ильич, Дзержинский говорил, что в столице множество заговорщических групп, в первую очередь эсеровских, я понимаю - "безумству храбрых поем мы песню", но революции вы нужны живым..."

На просцениум выходит Дзержинский.

Д з е р ж и н с к и й. Я, Феликс Дзержинский, свидетельствую, что Бухарин передал мне семь писем, полученных им, главным редактором "Правды", одним из ведущих членов ЦК: "Мы расправимся с тобой! Вместе с тобою, Лениным и Троцким будут убиты Каменев, Зиновьев, Рыков, Цюрупа, возмездие неминуемо!" Я потребовал, чтобы Бухарин согласился наконец на охрану - хотя бы два чекиста-кронштадтца из частей Федора Раскольникова. Он отказался, сказав, что контрреволюция мечтает убрать Ленина - вот кого надобно охранять как зеницу ока. Однако и Ленин отказывался от того, чтобы его сопровождала охрана, похохатывая при этом: "Меня сопровождала охранка начиная с девяносто третьего года, хватит, надоело". Следствие по делу Фанни Каплан показало, что она действовала самостоятельно, без указания эсеровского ЦК. Как и Мария Спиридонова, террористка Каплан была впервые арестована за революционную деятельность в девятьсот пятом году, приговорена к каторге, там изнасилована, заражена, брошена в рудник. С тех пор ее характер сделался неуправляемым, чрезмерно импульсивным, отвергающим какую бы то ни было дисциплину... У ЧК не было серьезных оснований обвинять ЦК эсеров в решении убить Ленина... Мнения были, но разница между мнением и решением ЦК - огромна.

Вообще-то, если бы меня не устранили в двадцать шестом, я бы сидел рядом с Колей Бухариным...