Россия молодая (Книга 1)   ::   Герман Юрий

Первым проснулся Луков, вздул огня, за ним поднялись Апраксин, Тиммерман, всего пугающиеся голландские старички. Встал даже ленивый Прянишников. Один только Васька Ржевский остался лежать под тулупом, смотрел с печи немигающим взглядом, закладывал русую прядь за ухо...

Сильвестр Петрович сказал всем:

- Любите, господа корабельщики, и жалуйте. Лодейный мастер Кочнев, Тимофей Егорович, с ним морского дела старатель Трескин Ефим. Об делах завтра толковать будем, а нынче поднеси нам, Федор Матвеевич, с устатку по кружечке, да и спать повалимся...

6. ВЕСНОЙ И ЛЕТОМ

Поутру Федор Матвеевич сказал Иевлеву шепотом:

- Пасись, друг, Ваську Ржевского. Кое ненароком слово сорвется - он все примечает...

- Какое такое слово? - не понял Иевлев.

Апраксин лениво усмехнулся:

- Мало ли бывает. В сердцах чего не скажешь: давеча на постройке занозил я себе руку, облаял порядки наши, завернул и про Петра Алексеевича, что-де пора бы и ему вместе с нами горе наше похлебать. На Москве он те мои слова мне повторил...

- Да кто повторил-то?

- Государь-ротмистр. Доносить - оно легче, чем работать. Похаживай, да примечай, лежа на печи, да слушай... И про тебя тож: ругался ты, что добрых гвоздей не шлют, что князь-оберегатель чего хочет - того делает. Было?

- Ну, было...

- Ротмистр меня теми словами щунял...

Иевлев сплюнул.

- Плеваться не поможет, помалкивать надобно! - сказал Апраксин.