JК
Самозванец :: Бахревский Владислав
Страница: 5 из 89- Почему на площади народ? Голицын, Шуйский! Идите и узнайте, что надобно нашим подданным?
- Государь, дозволь мне, укрывавшему тебя от лютости Годунова, свидетельствовать, что ты есть истинный сын царя Иоанна Васильевича.
Дмитрий чуть сощурил глаза: к нему обращался окольничий Бельский родственник царицы Марии и лютый враг царя Бориса.
- Ступай, Богдан Яковлевич! - разрешил Дмитрий и притих, затаился на троне, ожидая исхода дела.
Сиденье было жесткое, хотелось уйти с глаз, так и ловящих в лице всякую перемену, но с того стула, на который он сел смело и просто, восхитив даже Лавицкого - воистину природный самодержец! - не сходят, с него ссаживают. И Дмитрий, поерзав, вдруг сказал надменно и сердито:
- Не стыдно ли вам, боярам, что у вашего государя столь бедное место? Этот стул - величие святой Руси, и я не желаю срамиться перед иноземными государями. Подумайте и дайте мне денег на обзаведенье. Сие не для моего удовольствия - я в юности моей изведал лишения и нищету, но ради одной только славы русской.
Богдан Бельский в это самое время, когда Дума решала вопрос о новом троне, стоял на Лобном месте перед народом и, целуя образ Николая Угодника, сняв его с груди, кричал, срывая голос:
- Великий государь царь Иоанн Васильевич, умирая, завещал детей своих, коли помните, моему попечению.
На груди моей, как этот святой образ заступника Николая, лелеял я драгоценного младенца Димитрия.
Укрывал, как благоуханный цветок, от ирода Бориски Годунова.
- Государь, дозволь мне, укрывавшему тебя от лютости Годунова, свидетельствовать, что ты есть истинный сын царя Иоанна Васильевича.
Дмитрий чуть сощурил глаза: к нему обращался окольничий Бельский родственник царицы Марии и лютый враг царя Бориса.
- Ступай, Богдан Яковлевич! - разрешил Дмитрий и притих, затаился на троне, ожидая исхода дела.
Сиденье было жесткое, хотелось уйти с глаз, так и ловящих в лице всякую перемену, но с того стула, на который он сел смело и просто, восхитив даже Лавицкого - воистину природный самодержец! - не сходят, с него ссаживают. И Дмитрий, поерзав, вдруг сказал надменно и сердито:
- Не стыдно ли вам, боярам, что у вашего государя столь бедное место? Этот стул - величие святой Руси, и я не желаю срамиться перед иноземными государями. Подумайте и дайте мне денег на обзаведенье. Сие не для моего удовольствия - я в юности моей изведал лишения и нищету, но ради одной только славы русской.
Богдан Бельский в это самое время, когда Дума решала вопрос о новом троне, стоял на Лобном месте перед народом и, целуя образ Николая Угодника, сняв его с груди, кричал, срывая голос:
- Великий государь царь Иоанн Васильевич, умирая, завещал детей своих, коли помните, моему попечению.
На груди моей, как этот святой образ заступника Николая, лелеял я драгоценного младенца Димитрия.
Укрывал, как благоуханный цветок, от ирода Бориски Годунова.