Смерть в Киеве   ::   Загребельный Павел

Князю становилось все хуже и хуже, его рвало и выворачивало, не помогало горячее молоко, которым пробовали поить, не помогали молитвы и каждение, Юрий лежал зеленый, неподвижный, ногти у него посинели, как у утопленника, - живой или умер?

Умирал еще и во вторник. Ничего не видел, не слышал, никого не узнавал, тело становилось все темнее и темнее. Но он еще жил. В среду появился человек, которого в Киеве не видели уже шесть лет. Приближенный княжеский лекарь Дулеб.

Въехал в ворота Киева так, будто лишь вчера выехал из них. Те же самые кони, то же самое спокойствие, та же самая рассудительность.

Все слетело с него, как только он узнал о князе Юрии.

Мчался вслепую к Красному двору, узнавал и не узнавал дорогу, по которой когда-то зимней ночью ехал на обед к князю Ростиславу. Давно уже нет Ростислава, не поедешь к нему на обед - теперь должен был ехать на смерть Долгорукого!

Дулеб еще мог бы спасти князя. Если бы это было вчера или позавчера, тогда непременно спас бы! Но и сегодня он будет бороться за жизнь, потому что пришел на этот свет, чтобы бороться за жизнь людскую. Лишь бы только застать Юрия живым, лишь бы тот сохранил в себе хоть бы капельку жизни.

Застал. Но поздно! Приготовил травяные отвары, сделал князю холодные примочки. Поздно!

Юрий умирал. На миг пришел в сознание, узнал Дулеба, хотел обрадоваться, но был не в силах. Сказал еле слышно:

- Долго не шел.

- Пришел, княже.

- Сыны мои...

Еще что-то прошептал. Кажется: "Кровь моя, сердце мое, огонь мой!" Но этого уже никто не услышал, и князь не слыхал ничего.