Свинцовый монумент   ::   Сартаков Сергей Венедиктович

" - разве до этого она, ему совершенно неведомая, имела какое-то значение в его жизни и для его работы? И если она сейчас уйдет из его мастерской и вообще уйдет, что-нибудь от этого изменится? Он перестанет работать так, как работал? Ирина приучила его быть к себе беспощадным. А теперь он ищет от самого себя чьей-то защиты. Устал? Может быть, и устал...

- Андрей Арсентьевич, - услышал он сквозь суматошность своих мыслей озабоченный голос Даши и понял, что она по-прежнему во власти иной тревоги, - почему вы не хотите оставить все так, как есть? Зачем вам нужна какая-то всеохватная гармония движения? Тогда ведь этот одинокий лист не будет выделяться. А от него сейчас я взгляда своего оторвать не могу. Как раз потому, что он один. И движется, падает. Андрей Арсентьевич, я, наверно, наивная, но скажите мне - я как-то, балуясь, ладонью прикрыла глаза Джоконды, и, знаете, она тогда не смеется. Улыбка на губах и глаза у нее ох какие глаза! - чужие, разные. Это два человека. А руку уберешь - Мона Лиза одна. С той улыбкой, которую, наверно, вот как и вы в своей картине лес и листок один, - долго искал Леонардо да Винчи.

- Дашенька, в том-то и беда, что на моей картине все наоборот. Чтобы добиться в ней единства, мне надо прикрывать рукой все, кроме падающего листа. А что тогда останется?

- Но вы же сами сказали, Андрей Арсентьевич, что ваша "квадратура круга", как и геометрическая квадратура круга, никогда не будет разрешима. Так зачем же тогда ее решать?

- Чтобы искать чудо. Если хотите, улыбку Джоконды. Она под кистью великого Леонардо возникла сама. Это не было позой Моны Лизы. А в искусстве оказалось чудом.

- У вас тоже белки шевелят усиками.