JК
Святая Русь (Книга 3, часть 7) :: Балашов Дмитрий Михайлович
Страница: 97 из 448И далеко ли мы ушли с нашими "правами человека", за которыми и ради которых рушатся ныне судьбы народов и миллионы страждущих лишаются крова и пищи в угоду "личности" достаточно пронырливой и наглой, чтобы ухватить и присвоить кусок общественного пирога!
И пожертвовал бы собой Владимир Андреич по всегдашней незлобивости своей и преданности брату. Но тут говорила иная кровь и иная правда яростно требовала своего. Перед лицом новорожденного сына смутился душою Владимир и, выйдя из покоя жены, пройдя в палату, где ожидал его боярин Михаил Морозов, хмуро глядя вбок, отмолвил посланцу:
- Не подпишу. И Дмитрова с Галичем не отдам. Невместно мне быти младшим перед Василием! По лествичному праву после Дмитрия московский стол и все великое княжение мне надлежит!
И долго еще смотрел, сводя и разводя брови, после того уже, как боярин с поклоном и молча покинул палату, понимая в душе сугубую правоту князя Владимира и сожалея об этой правоте, ибо другая, высшая, государственная правда требовала сломить его волю и заставить подписать ряд.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Дмитрий Иваныч, когда ему привезли ответ Владимира Андреича, стал "как осенняя ночь". Не обращая уже внимания на гулкие удары сердца, на одышку, велел немедленно собирать боярскую Думу и поставить в оружие всю наличную силу Москвы, подчиненную великому князю. Дума высказалась единогласно в поддержку великого князя, да и все понимали, что медлить было нельзя.
И пожертвовал бы собой Владимир Андреич по всегдашней незлобивости своей и преданности брату. Но тут говорила иная кровь и иная правда яростно требовала своего. Перед лицом новорожденного сына смутился душою Владимир и, выйдя из покоя жены, пройдя в палату, где ожидал его боярин Михаил Морозов, хмуро глядя вбок, отмолвил посланцу:
- Не подпишу. И Дмитрова с Галичем не отдам. Невместно мне быти младшим перед Василием! По лествичному праву после Дмитрия московский стол и все великое княжение мне надлежит!
И долго еще смотрел, сводя и разводя брови, после того уже, как боярин с поклоном и молча покинул палату, понимая в душе сугубую правоту князя Владимира и сожалея об этой правоте, ибо другая, высшая, государственная правда требовала сломить его волю и заставить подписать ряд.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Дмитрий Иваныч, когда ему привезли ответ Владимира Андреича, стал "как осенняя ночь". Не обращая уже внимания на гулкие удары сердца, на одышку, велел немедленно собирать боярскую Думу и поставить в оружие всю наличную силу Москвы, подчиненную великому князю. Дума высказалась единогласно в поддержку великого князя, да и все понимали, что медлить было нельзя.