Святая Русь   ::   Балашов Дмитрий Михайлович

И, духовным взором проникая в грядущее, видел, почти видел и мощных, взволнованных суровостью бытия праотцов, и пророков, и испуганные лица шестикрылых херувимов, и видения Страшного Суда, и ряды праведников, и то особое, что наметил он сотворить в каменной палатке храма: святых мучеников, деловитых и упорных, словно сами новгородцы, причудливых столпников и Троицу, Троицу прежде всего! Где будет – где-то внизу – принимающий небесных гостей Авраам, но главное: три ангела, осеняющих крылами тесное и высокое пространство каменной палаты. Три ангела, в лицах коих, в их повязках, в мановении рук, в слегка изнеженной позе правого ангела, эллински возлежащего за столом, будет сквозить – должна сквозить! – древность языческой Эллады, напоившей гиметским медом своим позднейшие истины христианства, ибо оттуда, из тьмы времен, восходит то, что, осиянное светом Логоса, дало торжественные всходы византийской и местной, русской, культуры, что выявилось в огненосном парении духа иноков-исихастов, в ярости народных мятежей, в тяжко-упорном восхождении нынешней Руси к вершинам, предуказанным десницею Господа. Все это будет!

И, не сгорев в огне, который лишь краски изографа претворит в темно-багровые, еще более сурово-мрачные, чем то было сотворено Феофаном, дойдет до времен нынешних, пронзит века и века, пусть намеком, пусть обрывками великого красочного рассказа, приобщив и нас к творческому величию пращуров.



Глава 43



Проходила зима. Там, далеко на Руси, отшумели веселые Святки. Здесь задували метели, колючий и злой ветер леденил лицо.