Томас Манн   ::   Апт С

Это - второе прощание. Он - с букетом в руках. Рядом с ней - ее родители. Он и она говорят друг другу только то, что полагается говорить в данных обстоятельствах: "Какие дивные цветы", "Не повезло с погодой", "До свиданья", "Всего доброго". Она уезжает.

Мы лгали оба.

Но худшей ложью было: "До свиданья".

Мы знали оба то, что услыхало

В тот влажный, темный летний вечер море:

"Конец. Навеки".

На столь ранней стадии литературной работы точность сопутствующих описываемому событию подробностей, натуралистическое правдоподобие окружающей его обстановки - это, как правило, уже свидетельство подлинности, невыдуманности самого события. Такой эпизод в жизни восемнадцатилетнего Томаса Манна, по-видимому, и в самом деле был. В "Будденброках" вечной разлуке влюбленных друг в друга Тони и Мортена Шварцкопфа тоже предшествует трогательная сцена на берегу моря, и в ней можно усмотреть более зрелую обработку этого же реального впечатления, уловить его отголосок. Но стихотворение "Двукратное прощание" любопытно не столько своей внешней автобиографичностью - кому в восемнадцать лет не случалось влюбляться и расставаться с предметом любви? - сколько характерным для его автора поворотом темы разлуки. Главный акцент падает на строку "Мы лгали оба". Главная проблема - несоответствие диктуемых обстоятельствами и средой норм поведения органическим порывам души.