Роковой обет   ::   Питерс Эллис

— И ты никогда, никому об этом не проговорился?

— Ни словечком не обмолвился. правда, гвитеринцы и так все знают, — ответил Кадфаэль и усмехнулся, вспомнив о том, как прощался с сельчанами. — Им никто не рассказывал, да и нужды в этом не было — они сами сообразили. Когда мы увозили раку, они, все как один, явились на проводы, сами вызвались поднести и даже помогли нам снарядить маленький возок, чтобы везти раку с мощами. Приор Роберт возомнил, что это его заслуга, что именно он уломал гвитеринцев, даже самых несговорчивых, и радовался от всей души. Вот уж воистину святая простота. Узнать правду было бы для него ударом — особенно сейчас, когда он пишет книгу о житии Святой Уинифред и о том, как сопровождал ее мощи на пути в Шрусбери.

— У меня ни за что не хватило бы духу так огорчить беднягу, — сказал Хью. — Будем и дальше держать рот на замке — так но лучше для всех. Слава Богу, я не имею отношения к церковному праву; мое дело — следить за соблюдением мирских законов, что далеко не просто в стране, где закон попирается чуть и не на каждом шагу.

Не приходилось сомневаться в том, что Кадфаэль может рассчитывать на сохранение своего секрета. Впрочем, это подразумевалось само собой.

— Вы оба — и ты, Кадфаэль, и святая — говорите на одном языке, и надо полагать, прекрасно понимаете друг друга даже без слов. Когда, ты сказал, начнется ваш праздник — двадцать второго июня? Вот и посмотрим: вдруг она сжалится над тобой и ниспошлет чудо.