Роковой обет   ::   Питерс Эллис

Кадфаэль поднялся на ноги и только сейчас заметил, что рукав его рясы распорот ударом кинжала.

Мэтью, по-прежнему прижимавшийся спиной к стволу, повел широкими плечами, будто сбрасывая оцепенение, и сделал шаг вперед. Обстановка переменилась столь внезапно, что он, похоже, не вполне осознал, что случилось. А у ног Мэтью, скорчившись и уткнув лицо в ладони, лежал Сиаран.

— Вставай, — бросил ему Мэтью. Сам он отошел от дерева, но все так же сжимал в руке обнаженный клинок. Рука, державшая кинжал, была окровавлена, костяшки пальцев ободраны, но и стальное острие обагряла кровь. — Давай поднимайся. Я знаю, что ты не ранен.

Сиаран медленно привстал на колени и поднял перепачканное, пепельно-серое лицо, на котором читалось потрясение и запредельный ужас. Глаза Сиарана и Мэтью встретились, и в этом столкновении взглядов было нечто такое, что Берингар вздрогнул и уже порывался вмешаться, что-то сделать или сказать, чтобы разрядить обстановку, но Кадфаэль удержал его за руку. Хью искоса взглянул на монаха, и, полагая, что коли тот предостерегает, у него есть на то веские основания, не двинулся с места.

На полотняной рубахе Сиарана расплывалось кровавое пятно. Он медленно поднял словно налитые свинцом руки и, рванув ворот, обнажил шею и грудь. С левой стороны шеи был отчетливо виден глубокий и очень тонкий, будто сделанный бритвой, кровоточащий порез.