Роковой обет   ::   Питерс Эллис

— Зато доброе имя императрицы только укрепится, — промолвил Кадфаэль, — благодаря тому, что среди ее сторонников нашелся хотя бы один, способный уважать честного противника и не побоявшийся рискнуть жизньюради его спасения. Стыд и позор, если его гибель останется неотмщенной.

— Старина, — удрученно заметил Хью, поднявшись и собираясь уходить, — за последние годы Англия хлебнуло позора, уж этим-то нынче никого не удивишь. Вошло в обычай вздыхать, пожимать плечами да обо всем забывать. Слава Богу, хоть ты не таков. Уж я-то знаю: ты никогда не мирился с несправедливостью. Но теперь даже ты ничего не можешь поделать — разве что лишний раз помолиться за убиенного. Слишком далеко отсюда Винчестер.

— Это как посмотреть, — пробормотал под нос Кадфаэль, — может, и не слишком.

Монах отстоял вечерню, поужинал, поработал, отправился к повечерию, и все это время перед его мысленным взором стояло одно незабываемое лицо. Потому-то он вполуха слушал чтение жития святых и с трудом мог сосредоточиться на молитве. Хотя, возможно, его размышления и воспоминания сами по себе являли своего рода молитву, исполненную благодарности и смирения.

Когда Кадфаэль впервые увидел это юное лицо — лицо молодого сквайра, посланного бароном за племянниками, — оно поразило монаха своей красотой. Худощавое, продолговатое, смуглое, с густыми бровями, с изящным изгибом губ, с тонким с горбинкой носом и яркими золотистыми бесстрашными ястребиными глазами. Голову юноши венчала шапка курчавых иссиня-черных волос. Очень молодое и вместе с тем вполне сформировавшееся лицо человека, в чертах которого сошлись вместе восток и запад.