Узница Шато-Гаяра (Проклятые короли - 2)   ::   Дрюон Морис

Дядья и Робер Артуа последовали примеру короля, и вскоре над плотными промокшими тканями, бархатом плащей, мехами, богато затканными кафтанами поднялся пар, а четверо мужчин в одних рубахах икоротких штанах, похожие на обыкновенных крестьян, вернувшихся домой с поля, так и этак вертелись перед огнем, подставляя его ласке то один, то другой бок. На кованой железной подставке, имевшей форму треугольника, мерцали свечи, и свет их мягко озарял королевские покои. На колокольне Сент-Шапель зазвонили к вечерне. Вдруг в дальнем, неосвещенном углу комнаты раздался долгий, прерывистый вздох, скорее даже стон. Присутствующие невольно вздрогнули, и Людовик X, не сумев удержать страха, пронзительно вскрикнул: - Кто там? В эту минуту вошел Матье де Три в сопровождении слуги, несшего сухое платье. Услышав крики короля, слуга поспешно опустился на четвереньки и вытащил из-под дивана борзую: огромный пес угрожающе выгнул спину и ощетинился, глаза у него горели. - Сюда, Ломбардец, ко мне! Это и впрямь был Ломбардец, любимая собака покойного государя, дар банкира Толомеи, тот самый Ломбардец, который находился при Филиппе, когда он, охотясь в последний раз, внезапно лишился чувств. - Ведь собаку четыре дня держали взаперти в Фонтенбло, каким образом она могла очутиться здесь? - в бешенстве спросил Людовик Сварливый. Кликнули конюшего. - Государь, пес вернулся вместе со всей сворой, - пояснил конюший, и никого не слушается. Бежит от человеческого голоса и со вчерашнего дня куда-то исчез, а куда - я и не знал.