В дебрях Южной Африки (Буры 1)   ::   Рид Томас Майн

Он пояснил, что слоны спят иногда и стоя, но чаще ложатся, особенно в таких местах, где на них редко охотятся. Бушмен считал хорошим признаком, что слон ложился. Отсюда он сделал вывод, что в этих краях слонов мало тревожат и, значит, к ним легче будет приблизиться на выстрел. И вряд ли они захотят покинуть спокойную местность, покуда охотники не возьмут "хорошую поживу".

Это соображение играло важную роль. Где слонов много преследуют и где они уже знают, что означает гул выстрела, там нередко один день охоты обращает их в бегство: они пускаются в кочевье и не осядут снова до тех пор, пока не окажутся вне пределов досягаемости. Так поступают не только отдельные, выслеженные охотником слоны. Все остальные также снимаются с места, как будто предупрежденные товарищами, пока последний слон не покинет округу. Эти странствия представляют одну из главных трудностей для охотника; и, когда слоны уходят на новые места, ему не остается ничего иного, как самому переменить поле действия.

Напротив, там, где слонов долгое время оставляли в покое, их не пугает раскат ружейного выстрела, и они долго мирятся с преследованием, прежде чем "покажут хвост" и покинут местность.

Так что Черныш недаром обрадовался, когда убедился, что старый слон лежал. Бушмен вывел из этого обстоятельства целую цепь заключений.

А что слон действительно ложился, было достаточно ясно - углубление в упругой насыпи муравейника показывало, куда он прислонился спиной: на земле был виден оттиск туловища, а большой бивень оставил рядом на дерне глубокую борозду.