JК
В лесах (Книга 2, часть 4) :: Мельников-Печерский Павел Иванович
Страница: 74 из 75На ноги поднял их дедушка, поженил, а сам по святым местам богу молиться пошел: в Киеве был, в Соловках, в Царьграде. В старом Иерусалиме у гроба господня больше году он выжил... И воротясь домой, от мира отрекся, власяницу надел и вериги, пост и молчанье на себя наложил. Двадцать два года не видал божьего свету, не выходил из темного подвала. Одного только дядю Тимофея Гордеича и допускал до себя. А капитал до самой до смерти на свое имя велел объявлять... И все пребывал на молитве... И всем было на удивленье, как при такой жизни мог он больше ста лет прожить.
- Таковую дней долготу даровал ему господь, чтоб успел замолить он кровавые грехи свои,- набожно сказала мать Таисея.- Говорили по народу, что покойный твойпрадедушка, хоть и был муж кровей, но от юности святую милостыню возлюбил и, будучи в разбое и после того живучи в Казани, не преставал ее творить.
- Это правда, матушка,- подтвердил Петр Степаныч.- У нас в семье, как помню себя, завсегда говорили, что никого из бедных людей волосом он не обидел и, как, бывало, ни встретит нищего аль убогого, всегда подаст милостыню и накажет за рабу божию Анну молиться - это мою прабабушку так звали - да за раба божия Гордея убиенного - это дедушку нашего, сына-то своего, что вгорячах грешным делом укокошил... Говорят еще у нас в семье, что и в разбой-от пошел он с горя по жене, с великого озлобленья на неведомых людей, что ее загубили.
- Таковую дней долготу даровал ему господь, чтоб успел замолить он кровавые грехи свои,- набожно сказала мать Таисея.- Говорили по народу, что покойный твойпрадедушка, хоть и был муж кровей, но от юности святую милостыню возлюбил и, будучи в разбое и после того живучи в Казани, не преставал ее творить.
- Это правда, матушка,- подтвердил Петр Степаныч.- У нас в семье, как помню себя, завсегда говорили, что никого из бедных людей волосом он не обидел и, как, бывало, ни встретит нищего аль убогого, всегда подаст милостыню и накажет за рабу божию Анну молиться - это мою прабабушку так звали - да за раба божия Гордея убиенного - это дедушку нашего, сына-то своего, что вгорячах грешным делом укокошил... Говорят еще у нас в семье, что и в разбой-от пошел он с горя по жене, с великого озлобленья на неведомых людей, что ее загубили.