Великие открытия   ::   Аугуста Йожеф

 — А скоро придет день, когда ты сможешь совершить обряд?

— Скоро! — бормочет Цам и поднимается. Он долго вглядывается в светящийся диск луны, потом добавляет:

— Еще столько ночей сменятся днями, сколько пальцев у тебя на руке. И настанет ночь самого большого лица луны. В эту ночь я все приготовлю. А когда эта ночь уйдет, мы отправимся туда, где я буду колдовать. Ты согласен, Конг?

— Да, — отвечает вождь, и они медленно идут в пещеру, где у костра остались только те, кто будет стеречь огонь.

К вечеру четвертого дня следовало уже выбрать юношей и девушек, которым предстояло стать взрослыми, полноправными членами племени.

В эти дни мужчины охотились неподалеку и рано возвращались домой. У костра они говорили с Конгом и Цамом о каждом юноше.

А вокруг старой Лаи собирались женщины. Они таинственно шептались то об одной, то о другой девушке, судили и рядили. Иногда раздавались и недовольные выкрики, если матери казалось, что с ее дочерью обходятся несправедливо.

Цам не вмешивался в разговоры, но зато вместе со своим помощником Зуном надолго уходил из пещеры. Однажды он исчез на целый день, взяв с собой нескольких мужчин. Остальное время Цам в дальнем, темном углу пещеры при слабом свете костра рылся в своих кожаных мешочках, в узелках, где у него хранились головы птиц, зубы лис, волков, медведей и даже льва. Там были еще сушеные ящерицы и лягушки, птичьи перья и разные раковины — все атрибуты колдовства.

А юноши волновались.