Вепрь   ::   Олег Егоров

- Дурачок наш: «Давай, дядя Ахмет, я Захарку помчу!» Да что говорить! - Убитый горем отец махнул рукой. - Я сам бы дозволил! Я ведь его, Никешу, с грудных пеленок знаю! Покажи ему, Ахмет!

Бородатый татарин повернулся спиной. На бритом его затылке темнела шишка размером с половину грецкого ореха.

- Ахмет службу исполняет порядком. Ему что дурак, что умный - без разницы. Он и убогого оттолкнул, а тут - салазки перевернулись. Вот и пропустил по темени, когда стал Захарку из сугроба вытягивать.

Обрубков, больше из вежливости, ощупал гематому.

- Кабелем приложили, - заметил он. - Кастет рваную рану оставил бы.

Все и так знали, что кабелем. Инструмент нападения - увесистый обрезок кабеля - Никеша, смываясь, бросил.

Алексей Петрович отошел к запотевшему окну и пальцем начертал звездочку Соломона. Так их механически рисуют на обложках тетрадей вечные двоечники, внимая учителю.

- Возьми его, Степаныч. - Застегнувшись, Ребров-Белявский двинулся прочь и, прежде чем уйти вовсе, повторил с нажимом: - Во что ни стало возьми. А с Никешей я разберусь по-свойски.

Выпив за упокой Захарки, мы с егерем разошлись вскоре по комнатам. Всю ночь я, как это часто бывает на новом месте, почти не спал. Но думал я, ворочаясь, не о растерзанном ребенке, не о вепре, не о Никеше и тем паче не о литературных своих затеях. Средоточием всех моих помыслов сделалась помещичья внучка Анастасия Андреевна Белявская, моя спасительница.