JК
Вепрь :: Олег Егоров
Страница: 41 из 60- Не обычный это кабан, хочешь - верь, хочешь- нет. В нем свинца и дроби с пуд, не меньше. Нашего брата он люто ненавидит, но остерегается тех, кто с оружием.
- Да. - Я усмехнулся. - Меня уже Анастасия Андреевна известила. Рекомендацию дала непременно ружьем обзавестись.
- Настя? - Егерь глянул на меня проницательно. - Ты, как я замечаю, снисходительно говоришь о ней. Напрасно. Ты бы лучше…
Осекшись, он задымил папиросой.
- Что бы я лучше? - Я откинулся на спинку стула.
- В кино ее пригласил, - сказал Обрубков определенно не то, что собирался. - Деревенские наши кавалеры похабенью да подсолнухами ее радуют. Ну, и песни еще орать. Слышишь? Мальчонка погиб, а они - горланят!
Через приоткрытую форточку до нас докатились отдаленные вопли в гармоническом сопровождении. Жизнь в притихших Пустырях к полудню взяла свое. Кто-то, во всяком случае, боролся с траурными настроениями дерзко и разухабисто. «И в дуновении чумы…» - только я подумал это, а уж Гаврила Степанович решительно поднялся.
- Идем-ка! - Сунув в карман галифе невесть откуда извлеченную ракетницу, он сорвал с гвоздя тулуп и выскочил за дверь.
Облачившись в телогрейку, я бросился его догонять.
Удалая песня, бравшая начало где-то в верхних Пустырях, текла в нашу сторону, пока на краю оврага не выросли сами ее исполнители. Оба они были в танкистских шлемах, а Тимоха еще растягивал на груди гармонь. Издали гармонь смахивала на пишущую машинку, перелицованную в музыкальный инструмент.
- Да. - Я усмехнулся. - Меня уже Анастасия Андреевна известила. Рекомендацию дала непременно ружьем обзавестись.
- Настя? - Егерь глянул на меня проницательно. - Ты, как я замечаю, снисходительно говоришь о ней. Напрасно. Ты бы лучше…
Осекшись, он задымил папиросой.
- Что бы я лучше? - Я откинулся на спинку стула.
- В кино ее пригласил, - сказал Обрубков определенно не то, что собирался. - Деревенские наши кавалеры похабенью да подсолнухами ее радуют. Ну, и песни еще орать. Слышишь? Мальчонка погиб, а они - горланят!
Через приоткрытую форточку до нас докатились отдаленные вопли в гармоническом сопровождении. Жизнь в притихших Пустырях к полудню взяла свое. Кто-то, во всяком случае, боролся с траурными настроениями дерзко и разухабисто. «И в дуновении чумы…» - только я подумал это, а уж Гаврила Степанович решительно поднялся.
- Идем-ка! - Сунув в карман галифе невесть откуда извлеченную ракетницу, он сорвал с гвоздя тулуп и выскочил за дверь.
Облачившись в телогрейку, я бросился его догонять.
Удалая песня, бравшая начало где-то в верхних Пустырях, текла в нашу сторону, пока на краю оврага не выросли сами ее исполнители. Оба они были в танкистских шлемах, а Тимоха еще растягивал на груди гармонь. Издали гармонь смахивала на пишущую машинку, перелицованную в музыкальный инструмент.