Вепрь   ::   Олег Егоров

- Только в Лисью бухту, - сразу предупреждала она. - Это за биостанцией.

- За которой?

- За какой-то. Мне отец рассказывал, как они с мамой туда ездили.

- Ты знала своего отца?! - Почему-то, без всяких на то оснований, я придумал, что Настя была сиротой.

- Никто его не знал, - возражала Настя. - До самой смерти никто. Гаврила Степанович знал, но вряд ли очень. Отец на деревенском кладбище похоронен рядом с левой рукой Гаврилы Степановича.

Предупреждая мой следующий вопрос, она зажимала мне рот ладонью.

- Надо бы в печку дров подкинуть, - я вставал с кожаного скрипучего дивана и шел подкидывать.

Конечно, мы говорили с Настей и о любимых книгах («Три товарища», «Зима тревоги нашей», «Конармия», «Зависть» - таков был разброс), и о совпадениях, и о природе вещей, и о Боге, но никогда о главном. Реальности мы избегали, не сговариваясь. Мы осторожно обходили ее, как дремлющую гадюку, и я не хотел погубить своим неуместным любопытством наше хрупкое счастье. «Умный ни о чем не спрашивает, - прочитал я когда-то, не помню где. - Умный до всего доходит своим умом». Тему кровавых событий в Пустырях мы прикрыли, точно зеркало в доме покойника. И Настя - я видел - была мне благодарна за мою деликатность.

Но рано или поздно нам предстояло взглянуть в лицо судьбе, и она была такова, что скрыться от нее не представлялось возможным.